Здравствуй! Ура! Ура! Ура!

      Наконец-то мне снова дали в руки ручку и бумагу и я могу написать письмо моей любви.

      Если ты еще меня не узнал, то это я – Сулико-Пароход. Да, да, именно Пароход. Так меня прозвали после моего удачного исполнения твоей милой песенки. И по габаритам я снова стала похожа на пароход.

      Всем так понравилось мое исполнение чайной ложкой по тумбочке, что меня стали усиленно подкармливать – и медперсонал, и соседи. Так что теперь, я снова обрела свои прежние пышные формы. Я теперь расцвела как маков цвет – появился нездоровый румянец от переедания. И теперь моя пышная грудь к твоим услугам.

      Все было бы хорошо, но, в связи с моим перевоплощением меня поджидали неприятности. Кто бы мог подумать, но я лишилась своих друзей-тараканчиков. Бедный Гриша! Я его случайно раздавила в постели. Это было ужасно. У меня до сих пор перед глазами его распластанное тело. Какой кошмар я пережила в ту ночь! И тебя, любимый, не было рядом, чтобы поддержать меня. Никто не понял моего горя. А Мишка, увидев чудовищную смерть друга, смотал удочки. И осталась я теперь одна-одинешенька, и не с кем даже поговорить.

      Но, слава Богу, мир не без добрых людей. Мне посочувствовали и теперь у меня есть радио. И я целыми днями слушаю его, в надежде услышать твой голос.

      А еще я теперь подбираю на тумбочке другую вашу песню. Но немного не выходит припев. Там вы играете значит: та-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра-ра, та-ра-ра-ра, а вот дальше не получается никак. Милый, помоги, я обещаю быть прилежной ученицей и обязательно выучу.

      Да, совсем забыла. Меня уже не зовут Сулико - третья дверь по коридору и крутые сопли до пупка. Когда трагически погиб Гришка (чуть позже я расскажу тебе о его похоронах), меня перевели в другую палату. Я была в шоковом состоянии и меня еле откачали. Я до сих пор не могу мимо той палаты ходить, сразу падаю в обморок.

      А насморк у меня уже прошел. Мне его все-таки вылечили. Привязывали к кровати (чтобы не брыкалась) и вливали по литру в каждую ноздрю. Правда, после этого меня на целый день еще привязывали к унитазу. Постоянно хотелось писать, а сама держаться долго на толчке я тогда не могла. Меня сдувало и я падала на холодный кафельный пол, отчего сопли лили вообще не переставая. Тогда меня стали привязывать и наконец-то, вылечили этот проклятый насморк.

      Вот. Теперь меня зовут просто Сулико-Пароход. И мне это даже больше нравится, ведь Пароход мне напоминает о тебе, солнышко мое.

      А вот теперь перехожу к печальной истории о похоронах Григория. Я чуть не свихнулась, но все равно никому не доверила похоронить друга. Это были пышные похороны.

      Я завернула останки моего любимого друга в белоснежный кусочек туалетной бумаги. Это был его саван. У медсестры выпросила спичечный коробок. Она помогла мне обклеить его бархатной красной бумагой. Моими кривыми руками я бы не смогла этого сделать. Ты ведь видел мое первое письмо, да и это не далеко от него ушло. Ну да ближе к делу.

      Это был его гроб. Все дно я выложила ватой, которую любезно дала сестра. Я сама, своими кривенькими ручонками уложила Гришеньку в его последнюю постель.

      Похоронили мы его на территории больницы. Ямку я сама копала, даже крестик из палочек сделала и камешек сверху положила. А на прощание я исполнила ему «Белый пароход», но только ложкой по коленке (тумбочки не было), которую он так любил.

      Вот так я проводила в последний путь своего друга Гришу. Теперь каждый день лью слезы на его могиле. Мы ведь так любили друг друга.

      Но больше не буду о печальном. У меня еще есть ты. Я с удовольствием высылаю тебе свою фотографию. Меня теперь выводят на прогулку, говорят, что воздух очень полезен. И вот медсестра сфотографировала меня на память и подарила фотографию. Но я высылаю ее тебе. Ведь для тебя, свет моих очей, мне ничего не жалко.

      Вот я и подошла к концу письма. Обнимаю тебя (надеюсь, что не раздавлю) и целую крепко-крепко (так, что только одни кроссовки будут торчать изо рта). Не забывай, что я по-прежнему хочу тебя.

      Твоя навеки Сулико-Пароход.

      P.S. Радость моя! Порой мне кажется, что ты не любишь меня. Тогда я буду хотеть кого-нибудь другого. Но я надеюсь, что у нас с тобой взаимно.